вам говорю, больше за нами ничего не было.
— А вот это что? — грозно гаркнул я, кидая на покрывало, перед носом Кирилла два паспорта, изъятых из дома Льва, как опытный картежник кидает «шестерки» на «погоны» своему сопернику: — Тоже ваших рук дело, между прочим.
Кирилл испуганно схватил паспорта и начал лихорадочно просматривать страницы.
— Я мамой клянусь, это Льва тема. Он сам мужиков нашел и сам с ними разговаривал, а я с Костей за соседним столиком в кафе сидели, группу поддержки изображали. Нам Лев дал по пятьсот рублей и сказал Славке не говорить, типа до хрена платим и, если по-умному сделать, то никакие юристы не нужны. Я правда больше ничего не знаю! — большой мужчина молитвенно сложил руки на груди: — Я их не знаю, и что за тема у Льва была, тоже не в курсе.
— Товарищ милиционер, заканчивайте, у нас через пять минут обход заведующего отделения начнется, а он не любит, когда в палатах посторонние — постовая сестра в халате, каком-то тюрбане из марли на голове и медицинской повязке, закрывающей две трети лица, что делало ее темно-синие глаза по-восточному загадочными и очень привлекательными, встала в дверях палаты, всем видом показывая, что без меня она с места не сдвинется.
— Все, Кирилл, пока. Если ты всю правду сказал, то я со следователем переговорю, чтобы ты домой пошел. Бывай. Спасибо, сестричка! — попрощался я на бегу и быстро двинулся к лестнице, ведущей вниз, на улицу — дразнить лишний раз заведующего отделением нейрохирургии не стоило.
— Громов, я тебе забыл сказать- шеф, задумчиво возил толстым пальцем по строкам ежедневника: -а, вот, нашел. Тебе сегодня надо прийти в наш суд, кабинет номер «двести восемь», судья Пташкина Эмма Эдуардовна. По твоему уголовному делу что-то решать с тобой хочет.
Глава 24
По ту сторону закона.
Август одна тысяча девятьсот девяносто первого года.
— Здравствуйте -я вежливо и равнодушно кивнул адвокату Кружкину Борису Семеновичу и его клиентке Екатерине Семеновне Беляевой, которые что-то оживлённо обсуждали, сидя напротив кабинета судьи Пташкиной Э. Э.
- Тук-тук. — Деликатно, костяшкой указательного пальца, я постучал по филенке и открыл дверь в зал судебного заседания, молоденькая секретарь оторвала взгляд от разложенных на столе бумаг и открыла рот, чтобы отправить меня обратно, в коридор.
- Подсудимый Громов. — никогда не хотел износить это сочетание слов, но пришлось выдавить из себя.
— Ожидайте у вас пригласят. — секретарь судебного заседания скользнула по мне взглядом с легчайшим интересом и снова уткнулась в свои бумаги. Ждать пришлось минут пятнадцать, все это время мои оппоненты, старательно, но глупо пытались вывести меня из равновесия. Кружкин оживлённо показывал свои клиентки какие-то документы, после чего они старательно и злорадно хихикали, многозначительно поглядывая на меня. Все их старания мне были до одного места — никаких принципиально новых документов у жулика-адвоката быть не могло, всё что у них было за душой я видел в материалах уголовного дела, когда знакомился с ним в кабинете следователя прокуратуры после окончания предварительного следствия. Было мне, конечно, очень страшно — будь ты хоть десять тысяч раз не виноват, гарантировать то или иное судебное решение тебе может только очень нечестный адвокат.
- Участники, заходите! — из судебного зала, как кукушка из часов, выглянула завитая мелкими кудряшками головка судебного секретаря.
Слава Богу, дурацких мантий судьи ещё не носили. Судья Пташкина Эмма Эдуардовна, вышедшая из служебного кабинета и протискивающаяся мимо пустого кресла заседателя на свое рабочее место, в строгом, тёмно-синем платье, выглядела почти человеком. Через пару лет, в рамках вылизывания мировой демократии, будет даже рассматриваться вопрос о введении для судей напудренных паричков, что сразу должно было поставить уровень обоснованности судебных актов на уровень доброй старой Англии, но не срослось. А ведь, возможно, только этого нам не хватила, чтобы сравняться с большинством цивилизованных стран.
- Все пришли? — судья с интересом уставилась на меня.
- Явились все, документы я пока не проверяла- пискнула секретарь.
— Участники процесса, документы, удостоверяющие личность и подтверждающий полномочия, секретарю передайте.
Я положил перед секретарём свой паспорт, который, с большим трудом, нашёл вчера в шкафу, так как не видел его уже несколько лет.
- Начинаем судебное заседание по уголовному делу, предусмотренного частью второй статьи Сто семьдесят один Уголовного кодекса РСФСР, в отношении Громова Павла Николаевича. До начала предварительного судебного заседания у меня вопрос ко всем участникам процесса — скажите, ходатайства или заявления у кого-то к суду имеются?
- Уважаемый суд! — как чёртик из коробочки, подскочил адвокат противной стороны: — мы просим уважаемый суд приобщить к уголовному делу ряд медицинских документов. Дело в том, что после окончания предварительного следствия по данному уголовному, у потерпевшей по делу, сидящей рядом со мной Катерина Семеновна Беляева, родился ребёнок. Чего и боялась потерпевшая, ребёнок родился с большими проблемами. Есть большая вероятность того, что ребенок останется инвалидом на всю жизнь, что является следствие преступных действий подсудимого.
- Понятно, секретарю передайте документы, пожалуйста. Ещё ходатайство кто-то имеет? Подсудимый, вы ничего не хотите заявить? Понятно. Секретарь, запишите -ходатайств у участников нет. Предлагаю начать судебное заседание.
Подсудимый! Встаньте и назовите себя, дату вашего рождения, место работы.
Услышав моё место работы судья с удивлением подняла глаза от бумаг.
- А вас разве ещё не уволили? — за сбоку от меня раздалось мерзкое хихиканье граждан Кружкина и Беляевой.
- Мне, во всяком случае, об этом ничего не известно. — я пожал плечами:
— С утра ещё служил в прежней должности.
- Ну, честно говоря, это очень странно — судья, как-то растерянно и нервно, стала быстро перелистывать страницы уголовного дела, наверное, искала приказ о моем увольнении: — Ну хорошо, с этим мы разберёмся попозже. Подсудимый, сообщите суду своё отношение к делу.
— Отношение к делу? Отношение к делу у меня сложилось резко отрицательное.
- Подсудимый, надо вставать, когда к вам обращаются. Я имею в виду, в инкриминируемом вам преступлении вы свою вину признаете, не признаёте или признаёте частично? — судья строила какие-то гримаски на своем круглом холеном лице, наверное, поражалась, какой я тупой.
- Свою вину я отрицаю полностью и считаю предварительное следствие по этому уголовному делу не полным, необъективным, и имеющим обвинительную направленность.
- Садитесь подсудимый — судья вновь сморщилась, как будто съела лимон:
— ваша позиция суду понятна. Хотя, ещё есть вопрос, подсудимый. Встаньте. А где ваши адвокат?
— Я отказываюсь от адвоката. — я пожал плечами.
- Подсудимый, вы, очевидно, плохо понимаете правовые последствия такого заявления, поэтому советую вам, всё-таки, найти себе адвоката. — судья медленно и печально, как заботливая мать своему непослушному отпрыску, пыталась воззвать к моему разуму: — Разъясняю, что если вы откажетесь от защитника, суд вправе, исходя из ваших интересов, самостоятельно назначить вам такового.
- Я, ещё раз, заявляю, что отказываюсь от адвоката.
— Хорошо, подсудимый. Секретарь! После заседания направьте запрос в районную консультацию, а то сейчас подсудимый от всего отказывается, а потом жалобами все инстанции закидает, что ему что-то не объяснили, не разъяснили и не дали.
- Назначается дата и время судебного заседания — судья склонилась над календарем: — двадцатого августа, в четырнадцать часов. Адвокат потерпевшей — вы в это время свободны? Не будете заняты?
Сука, а у меня, даже из вежливости, не спросили — вдруг я буду, к примеру, очень занят. А еще говорят, что наш процессуальный кодекс написан в интересах преступников! Я всего полчаса являюсь подсудимым, а мои права уже грубо попрали.
Пока я размышлял о своих правах и обязанностях, судья объявила заседание законченным, всех свободными, а меня попросила задержатся.
Паспорт я могу забрать? — я протянул руку за документом, но она осталась висеть воздухе, не обращая на меня внимания, секретарь запихивала мой документ в конверт, приклеенный к задней обложки картонной папки.
- Паспорт пока останется в уголовном деле, чтобы у вас, подсудимый, в голове дурных мыслей не возникало. — с улыбочкой сообщила мне Эмма Эдуардовна.
- Что вы имеете в виду?
